Мы, дети семидесятых-восьмидесятых, очень любили хлеб.

 
  Не в том смысле, что мы любили его есть, потому что жили плохо,  голодно, и хлеб спасал наши юные организмы от недостатка калорий. Мы его  любили вообще. Как идею, как символ, как что-то очень важное,  незыблемое и прекрасное…

Мы ведь росли на фильмах про войну, на рассказах деда о том, как  мамка пекла ему и еще семи его братьям лепешки из лебеды, на бабушкином  укоризненном взгляде, когда недоеденная корочка отправлялась в мусор. А  ещё бабушка всегда сгребала хлебные крошки со стола в горсть и одним  скупым движением отправляла их в рот.

Мы уважали хлеб. Бравировали, конечно, кидаясь горбушками в школьной  столовой. Но это был как раз именно элемент богоборчества. Страшное  преступление, за которое, заметь нас кто из взрослых, последовала бы  немедленная расплата. Да и самим нам после содеянного было невыносимо  стыдно. Ведь это же – хлеб. Это же труд многих людей и спасение других  многих людей от голода.
В общем, мы любили хлеб. Нас научили его любить, и мы пронесли эту  любовь, это уважение, этот почти религиозный трепет через всю нашу  жизнь.

Итак, мама отправила тебя в булочную. Выдала авоську, 30 копеек  мелочью и ценные указания. А также строго-настрого наказала сдачу не  тратить, по улицам не шляться и донести покупку до дома в целости и  сохранности, желательно к ужину.

А дальше начинается приключение. Ты заходишь в булочную, пробираешься  к хлебным полкам, берёшь (ну, ты взрослый солидный человек и всё уже  давно умеешь делать в свои шесть лет) двухзубцовую вилочку, привязанную  бечевой к вбитому в стеллаж гвоздику, и начинаешь проверять хлеб на  свежесть.

Тут помял, тут прижал, тут осторожно (чтобы никто не видел) потыкал, и  принял решение – нужно брать. Правда мама наказала только батон и  ничего кроме батона – но у тебя целых 30 копеек, а двушку ты нашёл  только что под кассой. И значит 10 копеек у тебя – «лишние», и ты можешь  потратить на свежую, сладкую невыносимо сдобную булочку с изюмом.  Берём? Ну, конечно же берём.

Булочка съедается прямо на крыльце, потому что невозможно терпеть ни  секунды, а потом ты бредёшь домой, загребая валенками снег и как-то  незаметно для себя кусаешь батон за краешек. На морозе он такой  ароматный, такой тугой, такой немножечко сладкий. И ты отрываешь зубами  еще кусочек – кро-о-ошечный, чтобы мама не заметила. И потом ещё один. И  ещё.

«И это всё» ? – всплеснёт мама руками, когда ты, краснея, протянешь  ей авоську с печальным хлебным огрызком. И рассмеётся.- «Ну, ладно. У  соседки перехвачу. Но чтоб больше ни-ни».

И ты стоишь довольный, счастливый и безумно любящий маму, соседку и саму жизнь.

Хлеб чёрный кирпичиком (буханкой) по 12 копеек

Можно было взять половинку или четвертинку. Был этот хлеб чуть  кислым, с нереально вкусной шершавой корочкой. И не было ничего лучше,  чем отхватить горбушку, посыпать ее крупной солью и быстро схомячить.

Хлеб бородинский по 14 копеек

С кориандром, поэтому на любителя. Кого-то хлебом не корми (простите  за дурацкий каламбур) – дай пожевать этого терпкого пахучего хлебушка, а  кто-то нос от него воротил, потому что непонятно с чем это вообще можно  есть.

Хлеб серый краюшкой по 14 копеек

Пресный, немного рыхлый и такой… добрый что ли. Очень хорош он был с  мамиными щами, борщами и просто с маслом. Причём на масло тоже не мешало  бы посолить

Хлеб белый буханкой – 20 копеек

Мы помним обычный, желтоватый на разломе, чуть солоноватый на вкус  белый кирпичик. Отличные с ним получались масляно-сырные бутерброды,  надо отметить. А старшие товарищи напомнили нам еще о существовании еще  одного белого кирпичика, который состоял из четырёх сегментов-булочек.  Можно было его не резать, а просто ломать.

Батон белый по 22 копейки

Белый по 22 копейки – самый батонистый батон нашего детства. Был в  наличии всегда и употреблялся сам по себе, с маслом, с колбасой, с  макаронами (а как же), с вареньем и с сахаром. Вы кстати, помните, что  когда дома не было сладкого (вот даже завалящего вареньица не осталось),  можно было запросто отрезать кус батона, густо посыпать его сахарным  песком, и вкуснотищааа!

Батон московский по 25 копеек

Сладковатый, нежный, почти сдобный. Потрясающ был с молоком. Вот так с  утра берёшь бидончик, бежишь за молоком, по дороге залетаешь в булочную  – а там только что хлеб свежий привезли… Дальше можно не рассказывать.  Старшие товарищи говорят, что в начале 70-х из провинции приезжали за  этими батонами и везли их домой мешками вместо лакомства.

Французская булка по 6 копеек

Где она? Где она – эта приятная на вид белотелая с хрустящим  рёбрышком посередине булка? Куда вы её дели, супостаты! Это ж было чудо  советской хлебобулочной промышленности. Ее можно было резать на  маленькие бутербродики, а можно было просто от её белого тугого бочка  отщипывать кусочки и наслаждаться её безупречным вкусом.

Рогалик по 4 копейки

А рогалик где? Он был так «пушист» и нежен! Он так податливо  расслаивался и так бессовестно таял во рту, что невозможно было его  разделить с кем-то ещё. «Я твой, я твой»! – шептал он, стоило взять его в  руки. Где рогалик, спрашиваем мы? Ваши многочисленные круассаны конечно  хороши, но они лишь слабое подобие нашего рогалика.

Маленькие круглые булочки по 3 копейки штука

А еще они же продавались в целлофановом «чулке» по пять штук в ряд.  Надеемся, что память нам не изменила, и всё таки по пять штук, а не по  три. В общем, это были довольно обычные пресные белые булочки, но в них  имелся заморский шик. И эта несоветская упаковка, и размер – тоже, будем  честны, не имперский – всё это возводило трёхкопеечные булочки в разряд  роскоши

Булочки сдобные по 9 копеек и булочки с изюмом по 10 копеек

Должны быть непременно свежие. Если чуть подсохнут – превращаются в  сдобный сухарь. Правда, были любители именно подсохшей сдобы, но мы к  ним не относимся. Мы с восторгом вспоминаем ещё тёплые, нежнейшие,  воздушнейшие, сытнейшие булочки.

Баранки – 4 копейки штука

Обычные баранки, баранки с маком. Они же бублики. Само собой есть их  полагалось с молоком, или с киселём. Ну, с домашним компотом на крайний  случай.

Калач

Калачи – большие, мягкие, такие, что хотелось возле них в  благоговении замереть на секундочку, чтобы потом взять нож и их порезать  на крупные, сытные хлебные ломти. Калачи, кстати, во всех подряд  булочных не продавались. Нужно было знать места.

И, конечно же, сушки

Сушки обычные и сдобные. Сушки с маком. Розовые сушки с добавкой  ягодного сиропа. Сушки круглые, и сушки овальные. Сушки имелись в каждом  советском доме. Вешали их гирляндой куда-нибудь на кухню под окно, и  оттуда отламывали по одной и с наслаждением грызли. Стоили сушки,  кстати, довольно дорого – где-то по рублю килограмм. Но на рубль их  можно было купить целую гору.

Кстати, цены могут разнИться, поскольку были поясными, ассортимент практически одинаков.

Мне кажется, что тот хлеб был гораздо вкуснее, он был настоящим.  Возможно возраст…ну, типа, трава зеленее и девки моложе. Но нормального  ржаного сейчас не купить, говорят изменили рецептуру, а жаль…