Программа БОР-4, закончившаяся четвертым орбитальным полетом в декабре 1984 г., неожиданно продолжила свою вторую, вымышленную жизнь на страницах зарубежной печати благодаря опубликованным фотографиям австралийских ВМС и упорному нежеланию СССР признать наличие НИОКР по созданию многоразового пилотируемого космического корабля. (Ярким тому примером может служить пресс-конференция с участием летчика-космонавта СССР, первого заместителя начальника ЦПК по летной и космической подготовке А. А. Леонова через неделю после полета «Космоса-1445». На ней зарубежные корреспонденты напрямую спросили о выловленном в Индийском океане спутнике как о прототипе «мини-шаттла». Алексей Архипович, уйдя от сути вопроса, ответил: «Запущенный космический аппарат является очередным спутников серии «Космос» и продолжил программу мирных исследований космоса».) Однако сам факт наличия фотографий эвакуации БОР-4 неопровержимо свидетельствовал, что работы над неким многоразовым космическим кораблем в СССР все-таки ведутся.

Чем больше мы отрицали очевидные факты, тем меньше остальной мир нам верил. Да и по правде сказать, запечатленный на фотографиях БОР-4 никак не был похож на аппарат, предназначенный для «исследования верхних слоев атмосферы и ближнего космоса», как его всякий раз представляла в сообщениях ТАСС наша официальная пропаганда. К сказанному нужно добавить, что к этому времени сам факт ведущихся в Советском Союзе работ по многоразовому космическому кораблю не вызывал за рубежом никаких сомнений.

Но корни ошибочных представлений о нашей многоразовой программе уходят в еще более ранний период истории, во вторую половину 1970-х годов, когда Центральное разведывательное управление (ЦРУ), возглавлявшее американское Разведывательное сообщество, получило первую информацию о существовании изделия «105.11» и логично предположило проведение его атмосферных испытаний. Ничего не зная о «Спирали» и пытаясь объяснить полученные отрывочные сведения, аналитики ЦРУ сделали ошибочный вывод, что ЭПОС представлял собой атмосферный самолет-аналог многоразового орбитального самолета, который должен был запускаться в космос трехступенчатой РН «Протон» (обозначаемой по американской классификации как SL-13). Заметим, что ошиблись американцы не сильно: они правильно оценили ожидаемый взлетный вес орбитального самолета, который лишь немного отличался от первоначального варианта «Спирали» (8,8-10,3т). Вывести такой груз на орбиту в СССР мог только «Протон»...

Оценивая в августе 1980 г. возможности СССР в космосе, ЦРУ предположило, что:
«Создание военного "космоплана" является частью советской программы развития ВВС. Он представляет собой небольшой аппарат с треугольным крылом, выполненный по схеме "несущий корпус", и предназначен для горизонтальной посадки на посадочную полосу, обнаруженную в ГНИКИ ВВС во Владимировке. Аппарат был замечен под крылом бомбардировщика Ту-95, что свидетельствует о его возможных автономных полетах после сбросов с самолета-носителя. Для выведения "космоплана" на орбиту Советы, вероятно, намереваются использовать свою самую мощную эксплуатируемую ракету SL-12/13. При полном использовании грузоподъемности этой ракеты "космоплан" сможет выполнять орбитальные полеты с экипажем от двух до шести человек».

Не обошло ЦРУ стороной и предназначение орбитального самолета:
«Советский "космоплан" с треугольным крылом является, вероятно, экспериментальным транспортным средством, которое может быть доработано для выполнения военных миссий. Такие миссии могли бы включать в себя разведку или инспекцию спутников. Самолет также может служить платформой для космического оружия, хотя это маловероятно из-за небольшой предполагаемой грузоподъемности. Модификации аппарата могут использоваться и для снабжения орбитальных станций. Аппарат выглядит сопоставимым с крылатым американским аппаратом Dyna-Soar, разрабатывавшимся в 1961-1963 гг и являвшимся, возможно, одной из мотиваций для начала советских работ».

И эти предположения ЦРУ были близки к правде. Но в то же время американская разведка уже имела зримые свидетельства работ по многоразовой космической системе «Буран»: на Байконуре началась перестройка двух старых стартовых комплексов, оставшихся от лунной ракеты Н-1:
«Новые средства выведения будут иметь значительно большую грузоподъемность, чем это нужно для нового "космоплана". Мы полагаем, что один вариант [носителя] будет способен к выведению на орбиту космического корабля, сопоставимого по размеру и массе с американским шаттлом».

В результате на основе сопоставления всей имевшейся информации ЦРУ сделало вывод о параллельной реализации в СССР двух программ создания различных крылатых многоразовых космических кораблей. Первый корабль являлся небольшим высокоманевренным «космопланом» стартовой массой 10-20 т и разрабатывался для выполнения оперативных (преимущественно военных) задач в космосе, второй - тяжелый корабль с массой на старте около 100 т - создавался с возможностями и под задачи, аналогичные американскому шаттлу. Именно с этого момента в СССР «стало» два корабля, и вся последующая информация, получаемая иностранными разведками, ложилась только в эту схему.

Заметим, что зарубежные аналитики рассуждали совершенно здраво, и многое они угадали. Примерно в это же время в Центральном конструкторском бюро машиностроения (ЦКБМ, до 1967 г - ОКБ-52, ныне - НПО машиностроения) под руководством В.Н.Челомея полным ходом велась разработка легкого космического самолета (ЛКС) с массой 20 т, выводимого в космос на РН «Протон». Но иностранные эксперты не знали, что к 1980 т. программа «Спираль» уже была окончательно закрыта. Неизвестно им было и о сложных взаимоотношениях В. Н. Челомея с Д.Ф.Устиновым, из-за чего в конечном итоге «Буран» остался один, вытолкнув в небытие, как кукушонок из гнезда, все остальные проекты.

Испытательные полеты БОР-4 в 1982-1984 гг только добавили уверенности предположению о существовании «космоплана». Более того, казалось, что сама логика военного противостояния во времена холодной войны обуславливала непременное наличие «космического перехватчика русских». Разумно было предположить, что дозвуковой пилотируемый самолет-аналог «105.11» в СССР и запуски аэродинамических моделей БОР-4 связаны между собой и являются частью работ по созданию космического перехватчика, которые к тому же, судя по внешнему виду и теплозащите БОР-4, продвинулись куда дальше американских аналогов - аппаратов по схеме «несущий корпус».

Полученные австралийскими ВМС фотографии подверглись самому детальному исследованию. Наших потенциальных противников интересовало буквально все - от конструкции БОР до состава поисковых судов в эскадре и персонального состава членов палубной эвакуационной команды. Так, например, Питер Песавенто (Peter Pesavento) в журнале «Spaceflight» отмечал, что на фотографиях эвакуации аппаратов «Космос-1374» и «Космос-1445», сделанных с интервалом в 285 дней, уверенно опознается один и тот же человек по характерному «африканскому типу волос»! На основании этого был сделан вывод, что в обоих случаях состав экипажа был одинаковым (заметим в скобках, что и это соответствовало истине). Но в первую очередь, конечно, западных экспертов интересовал сам аппарат Анализ фотографий показал, что в носовой части аппарата имеются некие элементы, которые можно уверенно опознать как иллюминаторы у пилотируемой версии аппарата, а теплозащитное покрытие, как и на американском шаттле, состоит из небольших плиток.

В БОР-4 однозначно угадывались черты будущего многоразового пилотируемого космического корабля, включая, помимо остекления кабины экипажа, еще и расположение отсека полезного груза. Поэтому с этого момента зарубежных аналитиков интересовал только вопрос о степени подобия увиденных ими моделей «реально разрабатывавшемуся» космическому перехватчику. Ответив на этот вопрос, можно было экстраполировать массово-геометрические и компоновочные решения на полноразмерный аппарат, предугадав его конструктивные особенности и боевые возможности. На основании этого был сделан однозначный вывод, что запуски БОР-4 представляют собой испытания масштабной модели пилотируемого космического корабля, внешний облик и компоновка которого однозначно указывали на его основное предназначение как орбитального инспектора-перехватчика. В существовании же самого проекта такого аппарата сомнений уже не оставалось!

Итак, зарубежные аналитики ошиблись только в малом: это были испытания модели не будущего, а «прошлого» космического перехватчика, ведь БОР-4 в некотором смысле являлся масштабной моделью орбитального самолета «Спираль». Анализируя в ноябре 1982 г., после орбитального пуска «Космоса-1374», советскую космическую программу в том, что касается будущих операций по снабжению космической станции «Салют-7», ЦРУ ожидало первый пилотируемый полет опытного «космоплана» уже в конце 1982 г или в течение 1983 г Но его точное предназначение оставалось загадкой:
«Космоплан может использоваться как транспортное средство для доставки космонавтов на орбитальную станцию в середине 1980-х годов, сокращая или устраняя потребность в одноразовом космическом корабле «Союз-Т», однако нет никакой уверенности, что Советы намереваются использовать космоплан именно с этой целью».

В середине 1983 г, после второго пуска в акваторию Индийского океана, ЦРУ ожидало «испытание опытного образца» в период 1983-1985 гг, добавляя, что космический корабль создается «для миссии, которую мы не можем все же определить, но, вероятно, она будет включать в себя разведку и инспекцию спутников». Зарубежная общественность узнала о «существовании» нового советского «космоплана» из «первых рук». Процитируем вебсайт журнала «Общество Россия»:
«...С 1983 по 1991 годы Министерство обороны США издавало ежегодник под заголовком «Советская военная мощь» («Soviet Military Power»). Инициатором издания и его главным редактором был Каспар Уайнбергер.

Ежегодник был выдержан в тонах бескрайнего восхищения СССР и преклонения перед советской военно-конструкторской мыслью. «Советская военная мощь» свидетельствовала, что СССР является передовой сверхдержавой планеты и даже может быть - бери выше! - почти что инопланетной научно-фантастической сверхцивилизацией. Советские технические достижения поражали разум. Советский Союз, как убедительно доказывала брошюра, стоял на грани того чтобы разгромить американский империализм и установить всепланетарную советскую власть, а уж мир советской армией был защищен надежнее некуда. Старожилы-американцы вспоминают, что приносить «Советскую военную мощь» на работу было почти невозможным - коллеги рвали книжку из рук и зачитывали с концами»". От себя добавим: обладание экземпляром «запрещенной» американской брошюры среди отечественных любителей авиационной и прочей военной техники являлось чрезвычайно престижным. Помимо информационной, это издание играло и ярко выраженною пропагандистскую роль, периодически напоминая Конгрессу США о «советской военной угрозе». В результате это всякий раз облегчало утверждение очередного военного бюджета.

К середине 1980-х годов американская разведка уже знала о ведущихся в СССР работах над новой РН среднего класса 11К77 («Зенит»), которой было дано обозначение SL-X-16 (литера X присваивалась проектам на стадии НИОКР и экспериментальным разработкам). Первый пуск «Зенита» состоялся в апреле 1985 г, и с этого момента именно более легкая (по сравнению с «Протоном») ракета, идеально подходившая по своей грузоподъемности, стала рассматриваться в качестве будущего носителя «космоплана» (при этом его ожидаемые характеристики были получены на основе масштабного увеличения БОР-4 с использованием законов подобия). В выпуске Soviet Military Power за 1984 г (в главе The Soviet Space Program раздела Chapter II. Forces for Global Warfare) широкой общественности был впервые представлен «многоразовый космоплан, находящийся в разработке» (Reusable Space Plane in Development), выводимый на орбиту РН среднего класса (Medium-Class Launch Vehicle). С этого момента к обсуждению советского «космоплана» подключились независимые от разведывательного сообщества США зарубежные эксперты, научно-техническая общественность и СМИ. Различные публикации, заключения, обзоры, аналитические статьи множились, как снежный ком.

Выпуск «Советской военной мощи» за 1984 г. сообщил миру, что «начиная с прошлого (1983) года, советские программы, связанные с разработкой семейства новых космических ракет-носителей и космического корабля многократного использования, подходящего для военных и гражданских целей, вошли в завершающую стадию. Близится к завершению строительство новых наземных средств значительных размеров, предназначенных для обслуживания и запуска [РН] на полигоне Тюратам [Байконур]. Некоторые из них должны быть готовы в этом году или в ближайшие годы, чтобы обеспечить начало испытания новых ракет-носителей. Эти носители образуют космическую транспортную систему (КТС), во многих отношениях копирующую американский шаттл. Новый [сверх]тяжелый носитель создается на базе центральной ракеты КТС и новых РН среднего класса. Последние, очевидно, предназначены для выполнения запусков с высокой частотой.

Среди новых космических кораблей - аппарат который отличается от американского шаттла только тем, что [его] маршевые двигатели установлены не на орбитальной ступени, и малый космоплан, который может быть использован в качестве средства для [летных] испытаний или масштабно уменьшенного варианта военного космоплана. В систему также входит космический буксир, который будет использоваться в космосе для перемещения оборудования с одной орбиты на другую. Советский шаттл может быть впервые проверен в полете во второй половине 1980-х. Масштабная модель космоплана уже была испытана три раза, а космический буксир будет готов к использованию в конце 1980-х годов».

В обзоре «Советская военная мощь» за 1987 г говорилось:
«Ракета-носитель SL-X-16 способна доставить на низкую орбиту ИСЗ груз массой более 15 000 кг. Такая грузоподъемность заполняет пробел в имеющихся у СССР средствах выведения по экономичному запуску полезных грузов средней массы. Возможной полезной нагрузкой для SL-X-16 является «космоплан», не похожий на шаттл. Уменьшенная масштабная копия этого аппарата уже проверена в орбитальном полете, подтвердив работоспособность полноразмерного образца. Этот небольшой космический корабль может использоваться в качестве средства быстрого реагирования для выполнения разведки в реальном времени, для обслуживания и ремонта спутников, доставки [смены] экипажа и защиты космической станции, а также для инспекции и, в случае необходимости, уничтожения спутников противника. Носитель SL-X-16 был испытан в полете, доставив, по крайней мере, три полезных груза на орбиту, и скоро будет введен в штатную эксплуатацию. Скорее всего. Советы не запустят космоплан, пока не будут полностью уверены в SL-X-16, поэтому испытание штатного варианта космического самолета может начаться в конце 1980-х».

«Советская военная мощь» за 1984 г. содержала не только схему предполагаемого облика «космоплана» русских, но и детальные фотографии эвакуации «Космоса-1445» в Индийском океане. Пристальное изучение этих фотографий выявило много новых деталей. На них, в частности, была видна структура плиточного теплозащитного покрытия. Справедливо предположив, что это покрытие по своим свойствам аналогично теплозащите американских шаттлов, эксперты пришли к выводу о многоразовых возможностях аппарата. Из этого вывода следовал интересный вопрос: а не был ли это один и тот же аппарат, запущенный в космос второй раз через девять с половиной месяцев после первого полета? Ведь если целью испытаний была проверка многоразового теплозащитного покрытия в реальных условиях, то такой шаг был бы логичным. Мнения экспертов по этому вопросу разделились. Ситуация оставалась неопределенной до тех пор, пока австралийскими ВМС не были рассекречены фотографии эвакуации «Космоса-1374». Сравнение изображений однозначно показало, что на фотографиях запечатлены разные аппараты. Этот вывод строился на следующих заметных отличиях «Космоса-1445» от «Космоса-1374»:
- Различная структура (рисунок расположения, или, иначе говоря, раскрой) плиточной теплозащиты. Такой вывод во многом был обусловлен тем, что качество снимков «Космоса-1374» было значительно ниже, чем «Космоса-1445». На самом деле произошло то, что австралийцы не увидели: если у «1374-го» сильнее обгорела передняя часть фюзеляжа, то у «1445-го» - центральная и хвостовая.

В середине 1990-х годов за рубежом из различных источников стало известно, что первый БОР-4 был оснащен абляционной теплозащитой. Это еще больше запутало ситуацию в «иностранных» головах: не зная, что первый «абляционный» БОР-4С был запущен по суборбитальной траектории без выхода на орбиту ИСЗ и ему не присваивалось наименование «Космос», его иногда неправильно отождествляли с «Космосом-1374», а недостаточно четкие фотографии последнего ясности не добавляли. Не имея возможности детально увидеть вблизи носовую часть фюзеляжа «Космоса-1374», иностранные эксперты в конечном итоге пришли к выводу, что она была покрыта абляционной теплозащитой, а центральная и кормовая - уже плиточной. Из-за плохой контрастности фотографий «Космоса-1374», не позволившей наблюдателям прочитать на борту аппарата надпись государственной принадлежности «СССР», был сделан вывод, что «русские не ожидали появления австралийских ВМС в зоне приводнения первого аппарата».

В итоге анализа всех факторов, связанных с теплозащитным покрытием двух аппаратов, было сделано заключение о «видимом прогрессе» в разработке многоразовой плиточной теплозащиты;
- Иностранные наблюдатели отметили, что верхняя поверхность рядом с задней кромкой консолей крыла у «Космоса-1445» покрыта черным нагаром, «закоптилась», в то время как у предыдущего «Космоса-1374» она чистая. Этому факту было найдено следующее объяснение: испытания первого аппарата выявили недостаточную поперечную маневренность при спуске в атмосфере, поэтому на втором аппарате были доработаны для повышения поперечной управляемости «реактивные управляющие маневровые двигатели». Ну разве могут быть после этого какие-нибудь сомнения в том, что «русские создают маневрирующий космический истребитель-перехватчик»?!
- «Космос-1445» имел ярко выраженную «кабину экипажа с остеклением» в носовой части аппарата. Следовательно, - делали вывод аналитики, - «Космос-1374» был просто масштабной моделью для гиперзвуковых аэродинамических испытаний, в то время как «Космос-1445» был уже успешно испытанной масштабной моделью пилотируемого перехватчика, работы над созданием которого идут полным ходом.

Фотографии «Космоса-1445», опубликованные во многих зарубежных изданиях, дали богатую почву для журналистских «уток» (высказывалась даже ошибочная мысль, что «русские в самое ближайшее время готовы произвести запуск своего мини-шаттла или уже сделали это!») и обильную пищу для ума специалистам. Пока Запад возбужденно обсуждал несуществующий «космический самолет», Советский Союз упорно молчал, ведь раскрытие истинных целей программы БОР-4 неизбежно привело бы к признанию наличия программы создания «Бурана», который, по сути, являлся военно-стратегической системой. Однако для ЦРУ работы над «Бураном» уже не были секретом. 25 марта 1983 г. американскому разведывательному спутнику впервые удалось непосредственно сфотографировать один из полноразмерных макетов «Бурана» -изделие №0.03 - на аэродроме ЛИИ в подмосковном городе Жуковский по время отработки воздушной транспортировки на самолете-носителе ЗМТ. Проведенный анализ позволил не только в общих чертах определить основные характеристики «русского шаттла», но и спрогнозировать примерные сроки его создания.

Убедившись в принципиальных различиях аэродинамической схемы будущего «Бурана» и БОР-4, большинство западных аналитиков, как внутри разведывательных служб, так и вне их, вместо того, чтобы связать эти две программы в одну, лишний раз уверились в существовании двух программ, включая создание небольшого «космического самолета». «Новая космическая программа русских» даже получила свое собственное имя - «Ураган», а орбитальный самолет в зарубежной печати кроме spaceplane (космоплан) еще иногда обозначался как VKS (от русской аббревиатуры ВКС - воздушно-космический самолет). Наличие двух разных программ выглядело совершенно естественным, логично объясняя видимые различия у космических аппаратов. Иностранным экспертам, анализировавшим фотографии БОР-4 в первой половине 1980-х годов, было трудно предположить, что запуски аппарата проводятся только с целью отработки теплозащиты для другого орбитального корабля большей размерности с принципиально другой аэродинамической компоновкой, похожей на американский шаттл. Глядя на проделанный объем работ по БОР-4, как-то не верилось, что его увеличенная копия никогда не получит свое реальное воплощение. Для не знавших предыстории БОРов в виде проекта «Спираль» сторонних наблюдателей это выглядело как невероятная расточительность.

Все зарубежные представления (а точнее сказать - заблуждения вперемешку с домыслами) об «Урагане» очень емко были собраны в статье «Советский аэрокосмический самолет» (Soviet Aerospace Plane), вышедшей в журнале Interavia в конце 1985 г Она настолько показательна, что стоит привести ее полностью:
«Тип: Пилотируемый крылатый космический корабль.
Двигатели: Нет информации, но после запуска масштабных моделей баллистической ракетой (см. ниже) можно уверенно говорить о наличии двигателей ориентации и тормозных двигателей.
Размеры: (американская оценка) Размах 39 футов (12 м); длина 50 футов (15,2 м).
Вес: (американская оценка) не менее 33 000 фунтов (15 000 кг).
Характеристики: Орбитальная скорость 17 500 миль/ч (28 200 км/ч); плюс необходимые запасы (топлива, кислорода и т. д.) для орбитального полета продолжительностью не более 1-2 суток.

Названное западными аналитиками многоразовым космическим или аэрокосмическим самолетом, это транспортное средство многократного использования весьма отличается от большого транспортного шаттла и не предназначено для крупных транспортных операций в космосе. Он похож на намного более ранние варианты американских аппаратов X-20 Dyna-Soar и аппараты со схемой «несущий корпус», а также на раннюю (1968 г) конфигурацию американского шаттла, и кажется программой, которая в будущем принесет Советскому Союзу возможность внезапного применения силы. Вероятно, по аналогии с проектом ВВС США TAV, русский корабль существует без проведения космических полетов, однако вместе с доработанной под него системой выведения он может стать основой первого «ударного космического корабля» или «космического истребителя».

Обнаруженный после выполнения полетов опытный аппарат предназначался для проверки внешней конфигурации и системы управления. Согласно оценкам, это одноместный корабль (по крайней мере, первые два из выполненных полетов были беспилотными), представляющий собой уменьшенную (в масштабе 1:3) копию полноразмерного корабля. Всего было выполнено четыре запуска с приводнением в океане, в которых окрашенный в яркие полосы аппарат легко обнаруживался на океанском фоне. Средство выведения, использованное в этих запусках, является доработанной ракетой, известной в НАТО как SS-5 Skean («Кинжал»). В первых двух испытательных запусках аппарат после 1,2 витков вокруг Земли приводнился в Индийском океане, южнее Кокосовых островов. Во втором полете вся операция по спасению аппарата была детально сфотографирована экипажем самолета королевских австралийских Военно-воздушных сил P-3C Orion. Присутствие самолета в районе приводнения, должно быть, оказалось случайным, так как ничего не было известно заранее, а имевшихся 90 минут после запуска аппарата было недостаточно для прилета самолета с места базирования в точку приводнения.

Фотоснимки показали аппарат, выполненный по схеме «несущий корпус», с очень большими диагонально-наклонными поверхностями, служащими как крыльями, так и оперением, с органами аэродинамического управления. Дополнительное малое вертикальное оперение было установлено по центру. Было замечено, что выступающие передние поверхности аппарата, подверженные нагреванию при возвращении, покрыты квадратными теплозащитными плитками со стороной около 6 дюймов (152 мм). Очевидно, спасение осуществлялось с помощью парашюта, и после приводнения аппарат плавал, возвышаясь над водой. Однако неизвестно, были ли выполнены все 4 полета одним и тем же аппаратом.

Полноразмерный космический самолет был неоднократно представлен в обзорах «Советская военная мощь», где рядом с ним в качестве ракеты-носителя указана МБР F-lm (известная в НАТО как SS-9 Scarp), вместе с другой ракетой, имеющей стартовую тягу двигателей 1300 000 фунтов (около 590 тс) при стартовом весе 400 т. Из этого веса (по фактической предварительной оценке) 33000 фунтов (не менее 15000 кг) приходится непосредственно на космический корабль, который, как ожидается, будет иметь ту же форму, что и модель, и экипаж от 2 до 3 человек в зависимости от программы полета. Согласно сообщению в американском еженедельнике Aviation Week & Space Technology (от 7 января 1985 г), полноразмерный аппарат, как ожидается, будет запускаться «новой советской ракетой-носителем среднего класса SL-X-16».

По сообщениям, новая ракета SL-X-16 проходит предстартовый контроль на полигоне Тюра-Там перед первым запуском. В середине 1985 года американские наблюдатели выразили удивление, что ракета до сих пор не запущена. Это означает, что полет укомплектованного космического самолета маловероятен до 1986 года. Космический эксперт Роальд Сагдеев, член Академии наук СССР, заявил во время полета «Космоса-1614»: «Мы все еще не уверены в экономике такого многоразового космического корабля». Это заявление любопытно в свете того, что ранее Советский Союз мало беспокоили затраты, когда речь шла о новых вооружениях. А во-вторых, утверждение Сагдеева противоречит заявлению его коллеги А. И. Скрипко, который сказал, что «СССР надеется снизить удельную стоимость выведения грузов на орбиту в 10 раз по сравнению с шаттлом». Если СССР действительно «не уверен в экономичности многоразовых систем», то 10-кратное снижение удельной стоимости выведения сейчас еще более маловероятно, чем раньше. Вероятно, заявление [Р. Сагдеева] имело своей целью замаскировать усилия Советского Союза к получению способности «крылатого полета» в космосе, и произвести, бесспорно, ошибочное впечатление, что так называемый многоразовый космический самолет является просто транспортным средством и поэтому чувствителен к стоимости. Конечно, это может быть просто другая форма транспортного средства типа американского шаттла, но вся доступная информация свидетельствует, что аппарат больше похож на проект TAV, изучаемый ВВС США».

Одним словом, нам не верили и упорно ждали от нас запуска нового космического самолета. Западу все было детально ясно: и облик космоплана, и вопросы его сопряжения с РН «Зенит». Приведем лишь некоторые выдержки из авторитетных зарубежных изданий за вторую половину 1987 года:
Английская газета Times, цитата из статьи «Русские планы по индустриальному превосходству в космосе»
«...навесные двигательные блоки [ракеты "Энергия"] могут использоваться в качестве самостоятельных ракет-носителей ВКС уменьшенного варианта, который, по слухам, разрабатывается в Советском Союзе. Он предназначен для доставки экипажей численностью до шести человек на орбитальные станции и обратно. Модель этого ВКС в 1/3 натуральной величины была испытана в полетах в период между 1982 и 1985 гг».

Статья «Советский ВКС совершит первый космический полет в конце 1988 г» во французском журнале Air et Cosmos:
«Советский космонавт К. П. Феоктистов 1 октября 1987 г опроверг слухи о
том, что в Советском Союзе разрабатывается малый ВКС, подобный западноевропейскому ВКС Hermes. Зато он подтвердил, что в Советском Союзе осуществляется доводка большого ВКС "приблизительно тех же размеров, что и американский 'Шаттл', но, может быть, с несколько меньшей посадочной скоростью". Феоктистов уточнил, что "первый полет советского ВКС сможет, вероятно, состояться во второй половине 1988 г., однако до этого еще предстоит выполнить значительное число испытаний". Феоктистов также подтвердил, что "советский ВКС уже совершал полеты в атмосфере с помощью самолета-носителя", о чем, начиная с 1984 г, сообщали разведывательные службы США.

Другие "официальные советские источники", в противовес сказанному, сообщают, что большой советский ВКС не полетит в космос раньше 1989 г Это объясняют двумя причинами: во-первых, желанием извлечь уроки из модификаций, внесенных в конструкцию американского "Шаттла", который должен возобновить свои полеты в июне 1988 г. и, во-вторых, необходимостью дополнительных проверок пригодности гигантской РН "Энергия", которая должна вывести большой советский ВКС на орбиту. Во время первого запуска РН "Энергия" 15 мая 1987 г. обе ее ступени сработали безотказно, но в результате сбоя либо электроники, либо двигателя грузового контейнера, полезный груз на орбиту выведен не был. Этот момент требует уточнения и проверки во избежание потерь ее будущих 100-тонных полезных грузов, особенно большого советского ВКС. Кроме того. Советский Союз предусматривает на предстоящие годы не более двух или трех запусков РН "Энергия".

Западные источники объявили также, что в 1988-1989 гг должен состояться первый запуск малого советского ВКС, знаменитая уменьшенная модель которого за пять лет была четырежды испытана, в том числе дважды приводнялась в Индийском океане и была при этом подробно сфотографирована австралийским патрульным самолетом. Сюда же, видимо, относятся и произведенные 1 и 28 августа 1987 г запуски с помощью ракеты-носителя SL-16, таинственных полезных грузов массой 10т ("Космос 1871" и "Космос 1873"). По словам Феоктистова, Советский Союз действительно испытал четыре модели, но это были "чисто экспериментальные аппараты, снабженные небольшим крылом и предназначенные для исследования проблем, аэродинамики и теплозащиты, связанных с входом в плотные слои атмосферы большого ВКС". Итак, значит никакого проекта "космолета" в Советском Союзе не было! Но ведь до последнего месяца Советский Союз официально опровергал и сообщения о существовании его большого ВКС, который уж никак не отнесешь к внезапно народившейся поросли!»

К таинственным запускам «Зенита» мы вернемся чуть попозже, а пока сомнения налицо - то ли был малый ВКС, то ли не был... В головах зарубежных обозревателей возникла сумятица, у серьезных аналитиков - подозрения. В этой связи характерны размышления ЦРУ о существовании «Урагана», приведенные в аналитическом отчете «о перспективах советского шаттла», выпущенном всего за полтора месяца до полета «Бурана». С одной стороны, у его авторов проглядывают некие сомнения - ожидаемые сроки запуска «Бурана» приближаются, РН «Зенит» принят в эксплуатацию, а запуска «Урагана», разработка которого началась раньше «Бурана», до сих пор не последовало. В связи с этим ЦРУ уже не исключает того, что БОР-4 «является только экспериментальным аппаратом, используемым для проведения аэродинамических и термодинамических исследований и испытаний теплозащиты для большого шаттла. В пользу этого свидетельствует время его полетов, совпавшее с периодом разработки теплозащитных материалов для шаттла. Кроме того, экспериментальный аппарат мог использоваться для натурных испытаний теплозащиты для экономии времени, которое потребовалось бы в случае создания специальной масштабной модели-копии шаттла с более сложным компьютером и системой управления».

С другой стороны, авторы по-прежнему уверены (точнее сказать, убеждают сами себя) в существовании программы космоплана, приводя разумные доводы:
«Существует несколько факторов, свидетельствующих о том, что небольшой аппарат [замеченный в Индийском океане], является частью самостоятельных работ по созданию космоплана даже при том, что он [аппарат], возможно, использовался для проведения фундаментальных исследований в общих областях, результаты которых применимы как к шаттлу, так и к космоплану.
Во-первых, форма уменьшенного аппарата гораздо больше напоминает ранние американские модели со схемой "несущий корпус", чем шаттл. Форма шаттла настолько другая, что масштабные модели космоплана [БОР-4] не оптимальны для отработки шаттла даже при условии, что они использовалось для испытаний его теплозащиты.

Во-вторых, оценки инженеров NASA указывают на то, что объем затраченных усилий, сил и средств неопровержимо свидетельствует о проектировании полномасштабного аппарата с аэродинамической схемой и другими особенностями (устойчивостью, управляемостью и хд.) по образу и подобию, продемонстрированными масштабной моделью. Для получения ограниченных данных, необходимых только для создания шаттла, не было необходимости реализовывать такой сложный проект разработки экспериментального аппарата-модели.

В-третьих, испытательные запуски [БОРов] продолжались даже после завершения формирования окончательного облика советского шаттла. Кроме того, в случае создания масштабных моделей только для испытаний теплозащиты шаттла, совсем не требовались бы кроме орбитальных полетов еще и суборбитальные. Эти данные [по возвращению и спуску в атмосфере] можно было бы получить только за счет более простых суборбитальных полетов».

Казалось бы, при чем здесь суборбитальные полеты, ведь БОРы-4 запускались (в зачетных пусках) только на орбитальные траектории? Объяснение простое - последний (третий) аргумент из процитированного отчета ЦРУ основывается на ошибочном положении, будто бы аппараты БОР-4 запускались как на орбитальные, так и на суборбитальные траектории. Отсюда и делался неверный вывод, что только испытаниями теплозащиты для «Бурана» все эти пуски не ограничивались, т к. для этого хватило бы и только суборбитальных. Поэтому и возникла мысль, что в суборбитальных запусках БОР-4 отрабатывалась многоразовая теплозащита («Бурана» и «Урагана»), а в орбитальных - еще и бортовые системы «Урагана», необходимые именно в космическом полете.

Но на самом деле все обстояло совсем не так. Как мы уже знаем, БОР-4 были созданы именно для испытания теплозащиты «Бурана», и тепловые нагрузки на наиболее теплонагруженных наветренных элементах конструкции (в частности, на носовом коке) БОРа-4 соответствовали аналогичным у «Бурана». Причем это достигалось на входе в атмосферу именно после орбитального полета, но для аппарата отличной от «Бурана» аэродинамической схемы «несущий корпус». Проще говоря, полетами БОР-4 мы окончательно запутали всех!

А вот аэродинамика и система управления «Бурана», как мы скоро узнаем, отрабатывалась на принципиально других аппаратах - БОР-5, представлявших собой масштабные копии «Бурана» и запускавшихся именно на суборбитальные траектории. Специалисты NASA, наблюдавшие за советской космической программой, просто не могли предположить, что необходимые для создания «Бурана» экспериментальные данные мы получали на двух типах совершенно разных моделей - БОР-4 и БОР-5. Именно поэтому, узнав о первом успешном суборбитальном запуске БОР-5 в июле 1984 г, зарубежные аналитики однозначно решили, что это был запуск БОР-4, и их мысль пошла по ложному пути.

Но занятно другое: если бы они вдруг каким-то образом узнали, что по суборбитальным траекториям летает не аппарат уже известной им схемы «несущий корпус», а масштабная копия «Бурана», то они еще больше бы уверились в том, что программа «Ураган» существует! Ведь это казалось бы совершенно логичным - две разные программы создания двух совершенно разных по внешнему виду и размерностям многоразовых кораблей, и у каждого -свои масштабные модели! Но у нас-то все было иначе - вот уж воистину «умом Россию не понять, аршином общим не измерить...»

В упомянутом отчете ЦРУ о перспективах советского шаттла от 1 сентября 1988 т. справедливо предполагалось, что «Буран» в первых полетах будет использоваться для транспортно-технического обеспечения (доставка грузов и экипажей) и сборки космической станции «Мир». При этом указывалось, что недостаточная маневренность на орбите и большое время предстартовой подготовки существенно ограничивают его применение для выполнения разведывательных и боевых задач.

Другое дело космоплан - от него ожидались способности изменения наклонения орбиты не менее чем на 15° и подъем на высоту до 4200 км, что делало его идеальным для разведки, инспекции и уничтожения спутников. Ожидаемый боковой маневр до 2400 км увеличивал количество посадочных витков, снижая время ожидания на орбите и обеспечивая многократную (в течение суток) возможность спуска с орбиты с посадкой на военные аэродромы на территории СССР. Это также ограничило бы время ожидания при обслуживании космической станции, в случае необходимости быстрого возвращения высокоприоритетного груза или при выполнении спасательных операций. Но запуск «Бурана» приближался, а более «старый» космоплан так и не взлетал... В связи с этим на Западе появилось несколько «объяснений» задержки начала его испытательных полетов. В частности, был сделан вывод о более высоком приоритете «Бурана» по сравнению с «вторичным» космопланом:

«Множество факторов, вероятно, снизило приоритет космоплана, поэтому его первый полномасштабный опытный образец (при условии, что Москва продолжает его разработку) не сможет быть запущен до начала 1990-х [годов]. Две из первоочередных задач, которые предположительно возлагаются на космоплан - разведка в реальном режиме времени критических целей и контроль их состояния после нанесения удара - теперь способен выполнить новый советский почти оперативный спутник оптико-электронной разведки. Кроме того, ограниченность ресурсов сыграла, очевидно, свою роль в недавнем советском решении не заканчивать две программы (шаттла и космоплана) одновременно. Шаттл и космоплан, вероятно, разрабатываются в одном и том же ОКБ, поэтому Советы, возможно, сконцентрировали всех имеющихся специалистов сначала на шаттле, чтобы в ближайшем будущем обеспечить операции с космической станцией. Даже в случае обучения и привлечения дополнительных специалистов Советы, с учетом текущих экономических трудностей, предпочитают, скорее всего, заканчивать две дорогостоящих программы последовательно, а не одновременно.

Решение Советов замедлить, или возможно, даже сократить работы по космическому самолету также могло быть связано с советскими усилиями по сдерживанию сначала американских противоспутниковых программ, а затем и Стратегической оборонной инициативы (СОИ). Ход переговоров США и СССР в 1978-1979гг, переговоры по ASAT и последующие советские предложения по контролю над вооружениями указывают, что Москва обеспокоена потенциалом США по перехвату и уничтожению советских спутников и развертыванию оружия космического базирования. Советы стремились договориться об ограничении военных возможностей шаттла, чтобы защититься от ближайших угроз со стороны США, а полномасштабное испытание советского космического самолета подорвало бы эти усилия, так же как их кампанию против СОИ». Дальше начинается самое интересное - вымышленный «Ураган» стал жить своей полнокровной жизнью, со своей историей, своим бюджетом и календарным планом, космическими полетами опытных образцов и даже со своим отрядом космонавтов!

Зарубежные аналитики рассуждали так: если есть программа создания нового многоразового космического корабля, если проводятся испытания в космосе его масштабных моделей, тренируются космонавты, и, судя по всему, все готово к запуску первого корабля с экипажем, то остается главный вопрос - когда же это произойдет? Но ведь по традиции, сложившейся в советской космонавтике, пилотируемым запускам всегда предшествуют беспилотные автоматические полеты штатных кораблей. Следовательно, первый пилотируемый полет возможен в течение нескольких месяцев после беспилотного полета по полной штатной программе. Дальше мысль бьет ключом: «А вдруг эти беспилотные запуски уже проводятся?» Для ответа на этот вопрос нужно было только просмотреть статистику запусков безымянно-номерных «Космосов» и отобрать те аппараты, которые вернулись на Землю после нескольких витков по орбите с мягкой посадкой на территорию СССР. И... верно! Есть такие полеты! Под искомые запуски VKS идеально подходили несколько загадочных пусков РН УР-500 «Протон», будораживших Запад с конца 1970-х годов. Следовательно, реальный прототип «Урагана» уже летает! Более того, зарубежные эксперты выявили одну интересную особенность - на РН «Протон» запускалось по два аппарата! Как тут не вспомнить авиационную тактику «ведущего» и «ведомого»!

Всего по программе «Ураган», с точки зрения зарубежных аналитиков, было сделано три пуска «Протона» - об одном неудачном они не знали. Но на самом деле все указанные запуски «Протона» преследовали совсем другую цель - это была летная отработка не мифического VKS, а многоразового возвращаемого (спускаемого) аппарата транспортного корабля снабжения, разрабатывавшегося в ЦКБМ под руководством В.Н.Челомея. Открыто об этом было сказано в СССР только через 12 лет после последнего запуска. Заметим, что в отличие от «общественности», американская разведка и здесь не промахнулась - она никогда не связывала парные запуски космических аппаратов на РН «Протон» с испытаниями «космоплана». В своем отчете за 1980 г. ЦРУ правильно определило указанные запуски «Протона» как отработку возвращаемого аппарата и ошиблось лишь в одном - оно предположило, что возвращаемый аппарат входит в состав военной орбитальной станции «Алмаз», а не в состав транспортных кораблей, разрабатывавшихся для ее снабжения.

Тем не менее, за рубежом упорно продолжали искать новые подтверждения отработки «Урагана». Дальше рассуждения наших космических «оппонентов» следовали следующей логике. Запуски БОР-4 позволили в полном объеме отработать аэродинамику аппарата и его теплозащиту, а запуски на «Протоне» -отработать систему возвращения (не исключено, что и в многоразовом исполнении!) и ряд бортовых систем на полноразмерной беспилотной версии аппарата. Но так как «Ураган» разрабатывался для штатного использования на РН «Зенит», то началу эксплуатации должны предшествовать зачетные пуски «Урагана» в автоматическом режиме. Уверенность в том, что штатно «Ураган» будет запускаться с РН «Зенит», а не с «Протоном», основывалась (кроме подходящей грузоподъемности) еще и на том, что космический перехватчик должен иметь малое время реагирования на угрозу (подготовки к пуску), а РН «Зенит» с автоматизированными операциями подготовки к пуску должна была стать самой быстрой советской ракетой.

Заметим, что и здесь зарубежные эксперты не ошиблись: «Зенит» действительно обладает скорострельностью, необходимой для быстрого восполнения орбитальной спутниковой группировки в угрожаемый период и во время боевых действий. Значит, нужно повнимательнее присмотреться к запускам «Зенита». И они не разочаровали - с первых же пусков пошли сплошные запуски массово-габаритных моделей космоплана по программе летно-конструкторских испытаний «Урагана»! На самом же деле ракета-носитель 11К77 «Зенит» создавалась в первую очередь как средство выведения на орбиту спутников-шпионов - для радиотехнической («Целина-2») и оптико-видовой («Орлец-2») разведки, поэтому испытательные пуски РН совмещались с отработкой этих спутников. В общем виде реальная история создания и первых пусков РН «Зенит» выглядела так.

Работы над комплексом «Целина-2» начались в соответствии с постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 26 марта 1973 г Головным разработчиком комплекса было КБ «Южное» (г.Днепропетровск). Эскизный проект был готов в 1-м квартале
1974 г. Он был одобрен на совместном Научно-техническом совете Минобороны, Минобщемаша, Минрадиопрома и Минвуза СССР. По результатам НТС в мае 1974 г. Минобороны утвердило тактико-техническое задание на создание комплекса. Ввиду того, что новый КА не вписывался в энергетические возможности РН «Восток-2М», использовавшийся с 1970 т. для запуска КА предыдущего поколения «Целина-Д», в КБ «Южное» началась разработка новой РН среднего класса 11К77. В декабре 1974 г был разработан эскизный проект этого носителя. В июле 1975 г. Военно-промышленная комиссия при Совмине СССР утвердила план-график разработок и изготовления средств комплекса и системы в целом. Постановлением правительства в декабре 1976 г были установлены сроки начала летных испытаний (1-й квартал 1980 г.) и сдачи всей системы на вооружение (1982 г.).

Однако в 1976-1977 гг. несколько обстоятельств затормозили работы по «Целине-2». Во-первых, было решено использовать первую ступень РН 11К77 в качестве блоков первой ступени многоразовой системы «Буран» и разработать универсальный носитель «Зенит» в моноблочном варианте, о чем 16 марта 1976 г. вышло соответствующее постановление ЦК и Совмина. Во-вторых, заказчик (Минобороны СССР) изменил свои требования к системе. Конструктивные изменения по «Целине-2» и использование нового варианта РН 11К77 «Зенит-2» были утверждены решением Военно-промышленной комиссии от 27 апреля 1979 г. При этом сроки начала летных испытаний были перенесены на 2-й квартал 1981 г. Из-за задержки создания РН «Зенит-2» эти сроки не были выдержаны. Поэтому в 1983-1984 гг. на основании совместного решения Минобороны, Минрадиопрома и Минобщемаша были проведены работы по технической увязке КА «Целина-2» с РН «Протон-К» (8К82К) и разгонным блоком 11С861. Первый запуск «Целины-2» на «Протоне» состоялся 28 сентября 1984 г, второй - 30 мая 1985 г., а третий изготовленный аппарат стартовал уже на «Зените».

Летные испытания РН «Зенит-2» начались 13 апреля 1985 г. Первый успешный запуск на орбиту габаритно-весового макета (ГВМ) "Целины-2" с помощью РН «Зенит-2» состоялся 22 октября 1985 г. Первый запуск штатного КА был проведен 28 декабря 1985 г., но аппарат был выведен на нерасчетную орбиту. Первый полностью успешный запуск «Целины-2» состоялся 13 мая 1987 т. в присутствии М. С. Горбачева и других руководителей страны. Ракетно-космический комплекс «Целина» второго этапа в составе РН «Зенит-2» и КА «Целина-2» был принят на вооружение в декабре 1990 т.

Нет никаких доказательств тому, что ЦРУ, так же как и не связанные с разведкой зарубежные аналитики, относило приведенные в таблице запуски на счет испытаний космоплана «Ураган». Но нет и документальных свидетельств обратного, тем более что в запусках «Космосов-1767, -1820, -1871, -1873» с ЭПН-03.0695 имитировалась максимальная масса полезной нагрузки для РН «Зенит». Добавим, что такую же массу имели разведывательные спутники «Орлец-2» (КА «Космос-2290» и -2372), запущенные с помощью РН «Зенит» в 1994 и 2000 гг, однако объекты ЭПН-03.0695 не были точными макетами этих спутников как таковых. В любом случае, как мы видим, создание и запуски «Зенита» никак не были связаны с отработкой мифического многоразового пилотируемого перехватчика «Ураган».

Первое официальное признание существования программы создания орбитального корабля «Буран» было сделано Советским Союзом перед первым запуском новой РН «Энергия» в мае 1987 г. В печати было вскользь упомянуто, что новая ракета «позволяет выводить на околоземные орбиты полезную нагрузку массой более 100 тонн как в виде многоразового орбитального корабля, подготовка к первому запуску которого сейчас активно ведется, так и в виде самостоятельных крупногабаритных космических аппаратов». 29 сентября 1988 г запуском шаттла «Дискавери» после 32-месячного перерыва, вызванного катастрофой «Челленджера», были возобновлены полеты американских челноков, и СССР не смог промолчать - в центральных газетах появилась первая фотография готовящегося к старту советского многоразового орбитального корабля.

С признанием наличия программы создания советского челнока отпала необходимость скрывать первоначальные цели запусков и БОР-4. Более того, именно оправдание их существования потребностями создания «Бурана» позволяло скрыть начинавшуюся «самостоятельную» военную жизнь БОРов в виде отдельных проектов. Именно поэтому через 9 дней после запуска «Бурана» в газете «Правда» появилась публикация в которой авторы впервые связали запуски БОР-4 с отработкой теплозащиты «Бурана»:
«...Окончательной проверкой [наземных исследований] стали запуски маневрирующих спутников серии «Космос» - 1374, 1445, 1517, 1614. Эти первые в отечественной практике воздушно-космические летательные аппараты позволили исследовать работу плиточной теплозащиты и носового затупления из углеродного материала в условиях, близких к тем, в которых работает теплозащита "Бурана"».

Но это признание ничего не изменило в головах зарубежных аналитиков, т. к., во-первых, из него совсем не следовало, что «Урагана» не существует, а во-вторых, это только подтверждало предположение, что результаты проводившихся на БОР-4 исследований могли с одинаковым успехом использоваться как на «Буране», так и на «Урагане». В начале 1989 года в американском журнале Scientific American была напечатана статья Питера Бэнкса и Салли Райд «О советской космической программе» (позднее она была перепечатана апрельским номером русскоязычного журнала «В мире науки»). В ней, в частности, говорилось:
«...Еще одним добавлением к советскому комплексу космических средств является небольшой космический самолет многоразового использования. Советские официальные лица еще не признали тот факт, что у СССР есть такой самолет. Однако его существование было обнаружено несколько лет назад, когда с самолета австралийских ВВС, пролетавшего над Индийским океаном, был сделан снимок модели космического самолета, выполненной в уменьшенном масштабе. На снимке модель видна на палубе советского судна после совершения ею испытательного полета. Люди на палубе судна достали модель из воды после того, как она приводнилась, совершив испытательный полет. Действительный космический самолет, вероятно, в 2-3 раза больше, чем эта модель. Западные специалисты полагают, что для запуска космического самолета на околоземную орбиту может использоваться ракета SL-16; на борту самолета может находиться экипаж из 2-3 человек и совсем небольшой груз; самолет, вероятно, способен производить посадку на стандартной взлетно-посадочной полосе. Он может также использоваться для доставки людей с одного космического объекта на другой, для осмотра спутников и в качестве оперативного спасательного средства».

Наш ответ последовал незамедлительно: 17 мая в газете «Советская Россия» была опубликована статья Н. Домбковского с характерным названием «Космические орбиты «утки». Достоверно известно...» Тон статьи очень показателен для публикаций того времени. Вот выдержки из этой статьи:
«...Признаться, мы ни разу не слышали о подобном летательном аппарате, созданном в нашей стране. Вместе с тем напрашивается определенный вывод: журнал ненавязчиво подводит читателей к мысли, что в СССР уже существует принципиально новый вид космического оружия - аппарат, способный выводить из строя объекты на орбите [заметим, что в американском тексте нет явного упоминания о космическом оружии - В. Л.].

Мы попросили прокомментировать сообщение журнала заместителя министра обороны СССР генерала армии В. М. Шабанова.
- Сообщение популярного американского журнала следует отнести к разряду «уток», - сказал Виталий Михайлович. - Подобным летательным аппаратом наша страна не обладает. Впрочем, ничего подобного нет и во всем мире. Еще в начале шестидесятых годов ВВС США исследовали возможность постройки космического самолета. Делалось это в рамках проекта "Дайна-Сор". Но уже в 1965 году работы свернули по двум причинам: не бы-
ли определены возможности применения такого аппарата в военной программе, и стоимость проекта была бы астрономически высокой.
- Не считаете ли вы, что сообщение журнала имеет целью подтолкнуть законодателей США на возвращение к этой программе?
- У меня нет на этот счет никакой информации, но, думаю, такой вариант не исключен. Тем более что в Европе уже планируют разработку похожего летательного аппарата.
- А что все-таки изображено на снимке?
- Ну, это яснее ясного, для отработки многоразового орбитального космического корабля "Буран" было произведено четыре пуска его моделей-аналогов. Они были выведены на орбиту под индексами "Космос" с номерами 1374, 1445, 1517 и 1614. На моделях отрабатывались элементы теплозащиты, систем управления и так далее. Вот одну из таких моделей и сфотографировали австралийцы.

...Добавим от себя, что журналистская этика требует говорить о недостоверно известном в сослагательном наклонении. В данном случае коллеги из "Сайнтифик эмерикен" от этого правила отступили». Вот так: БОР-4 - это, оказывается, «модель-аналог» «Бурана». Генерал, мягко говоря, слукавил: моделью-аналогом «Бурана» был аппарат БОР-5, о котором мы расскажем дальше, а космический аппарат БОР-4 если и был чьим-то аналогом (хотя бы по внешнему сходству), то уж скорее всего он был ближе к модели боевого орбитального самолета «Спираль», использовавшейся для отработки теплозащиты «Бурана»...

Но быстроту реакции наших СМИ и нарочито пренебрежительный тон генерала Шабанова можно было понять: в тот момент, когда наш заместитель министра обороны давал это интервью, в НПО «Энергия» на базе «Бурана» прорабатывался уже известный нам автономный модуль, оснащенный боевыми блоками баллистического или планирующего типа с термоядерными БЧ, а специалисты НПО «Молния» в качестве варианта боевого блока для автономного модуля, как мы уже рассказывали, рассматривали именно БОР-4. Естественно, нам и в этот раз не очень поверили. Впервые БОР-4 был публично показан на научно-технической выставке в Сетуни в конце 1980-х гг. Несмотря на то, что выставка была закрытой и предназначалась для посещения специалистами смежных предприятий в рамках оборонных отраслей, фотографии выставленных аппаратов попали в некоторые зарубежные издания.

Даже сегодня, рассматривая эти фотографии, можно при желании отчетливо увидеть «кабину пилотов, грузовой и приборные отсеки» - что же тогда говорить о зарубежных специалистах того времени? Однако сам факт показа БОР-4, как и отсутствие каких-либо других материальных свидетельств «Урагана», привел зарубежных наблюдателей к интересному выводу: проект создания «Урагана» все же существовал, но был закрыт, так и не дойдя до стадии летно-конструкторских испытаний. Проведенный «анализ» позволил даже назвать дату закрытия проекта - 1987 год.

В 1994 г в Бейруте (Ливан) вышла первая книга по советскому многоразовому орбитальному кораблю, претендующая на законченное историческое исследование - «Секретная история советского космического шаттла» (The Secret Stoiy of the Soviet Space Shuttle). Вот как ее автор, Генри Мэттьюз (Нету Matthews)^ описывает проект «Ураган»:
«...Первые запуски масштабных моделей БОР обозначили проект создания VKS, однако начало работ в США по созданию системы Space Shuttle вызвало постепенное снижение значения VKS. Всплеск интереса к проекту VKS произошел в середине 1980-х годов как ответная реакция на американский проект создания "Национального аэрокосмического самолета" (NASP), британский HOTOL и европейский проект многоразового крылатого пилотируемого космического корабля Hermes. Возобновление проекта VKS было вызвано провозглашенной президентом Р.Рейганом программой Стратегической оборонной инициативы.

Русские считали, что начало проекта NASP вызвано опытом первых 24 успешных полетов шаттлов в период 1981-1986 гг, показавших многочисленные задержки запусков и переносы намеченных дат стартов - NASP рассматривался как космический самолет «быстрого реагирования». Именно для противодействия вновь возникшим угрозам и потребовался VKS, запускаемый на "Зените" (SL-16), позволявшим обеспечить подготовку перехватчика, сборку ракеты и осуществить запуск в 10-дневный срок.

VKS должен был иметь длину 16,25 м, размах крыльев 9,4 м, диаметр фюзеляжа 3 м и массу около 13-15 т, включая 1 т полезного груза, располагавшегося в небольшом грузовом отсеке позади кабины экипажа. В конструкции корабля использовались алюминиевые и титановые сплавы. Силовая установка состояла из ЖРД орбитального маневрирования и двух блоков двигателей ориентации. Разрабатывался он как перехватчик, вооруженный ракетами класса "космос-космос". Для выведения на орбиту предполагалось использовать еще только создававшуюся ракету "Зенит-2". Аэродинамическая схема аппарата позволяла выполнить боковой маневр при снижении в атмосфере до 2000 км, обеспечивавший широкий выбор мест посадки. По данным пресс-службы Министерства обороны США, выпустившей в 1986 г специальный пресс-релиз, разработка проводилась как ответная мера против военных миссий корабля многоразового использования системы Space Shuttle.

Первый набор в отряд космонавтов специально для полетов на VKS был произведен в ЛИИ в 1977 г: из пятисот гражданских летчиков-испытателей было принято только 8 человек. Отряд возглавил Игорь Волк, который готовился как первый пилот VKS. В 1978 т. был произведен второй набор из военных летчиков - группу из шести пилотов возглавил Иван Бачурин. Кроме него в группу вошли Александр Сергеевич Бородай, Владимир Емельянович Мосолов, Наиль Шарипович Саттаров, Александр Михайлович Соковых и Виктор Мартынович Чиркин. В 1985 году, при возобновлении работ над VKS, к ним присоединились Анатолий Павлович Арцебарский, Виктор Михайлович Афанасьев и Геннадий Михайлович Манаков». Читая зарубежные описания нашего несуществовавшего проекта «Ураган», преисполняешься гордости за Отчизну, невольно вспоминая русскую пословицу «у страха глаза велики»!

Постепенно для Запада стало ясно, что проект «Ураган» существовал только в головах аналитиков. Этому способствовало постепенное рассекречивание и появление в открытых советских (а затем и в российских) публикациях материалов о БОР-4. Окончательно все сомнения рассеялись в 2000 г, когда Украина сняла завесу секретности и опубликовала данные по испытательным пускам КА «Целина-2» на РН «Зенит-2». Но в истории «Урагана» это еще не конец. После первого запуска РН «Энергия» 15 мая 1987 т. иностранным обозревателям стало ясно, что «Ураган» может «создаваться» не только под РН «Зенит», но и под РН «Энергия», способную вывести на низкую околоземную орбиту полезный груз около 100 т, а значит, иметь значительно большую размерность и массу. Эту точку зрения наглядно продемонстрировал немецкий журнал (ГДР) «Freie Welt» в декабре 1987 г, опубликовав предполагаемый внешний вид гипотетической многоразовой космической системы «Энергия-Ураган».

Самое же интересное заключается в том, что орбитальный корабль «Буран» в самом деле мог бы быть очень похож на это представление немецкого художника, если бы Совет главных конструкторов на своем заседании 11 июня 1976 г принял предложение Г. Е. Лозино-Лозинского взять за основу советского многоразового космического корабля проект «305-1», разрабатывавшийся на базе орбитального самолета «Спираль» (и, соответственно, БОР-4) с компоновкой «несущий корпус» в НПО «Молния» (и ЭМЗ имени В. М. Мясищева). Проект «305-1» вобрал в себя весь конструкторский опыт и научно-технический задел, накопленный Минавиапромом (ОКБ имени А. И. Микояна, НПО «Молния» и НАГИ) при проектировании «Спирали» и в ходе работ по ЭПОС и БОР. Однако победила позиция Минобщемаша, в результате чего к реализации был принят проект «305-2» как более близкий к американскому шаттлу (и поэтому наименее рисковый). Заметим также, что реконструкция облика варианта «Бурана» на основе проекта «305-1», выполненная с учетом информированности сегодняшнего дня, демонстрирует удивительное сходство с немецким рисунком двадцатилетней давности!

Вся «история создания космического истребителя "Ураган"» приводит нас к удивительному выводу, который выглядит необычным только на первый взгляд: мы могли и должны были его построить! Этого требовала логика развития авиационно-космических систем и опыт всей советской космонавтики. Этого от нас с тревогой ждал Запад. Можно сказать, что это тоже часть истории развития советских многоразовых космических систем, вот только ее творили не наши конструкторы, а додумывали за нас зарубежные эксперты...