Разработка ракеты СНАРС-250 была поручена коллективу КБ на заводе N293 под руководством главного конструктора М.Р Бисновата. Наряду с ОКР по береговому ракетному комплексу «Шторм», она по ПСМ СССР от 14 апреля 1948 г первоначально проводилась в рамках НИР, представленной в приложении к директивному документу. Масса ракеты ограничивалась величиной 250-300 кг, при этом боевая часть должна была снаряжаться 20 кг взрывчатки. Скорость на «боевой высоте» 10000 м должна была составлять 300-400 м/с. «Потолок» ракеты задавался величиной 15.000 м. Ракета должна была обладать маневренностью «не хуже современного истребителя». Предусматривалось обеспечение не менее чем 75% прямых попаданий. Максимальная дальность пусков задавалась величиной 5 км при ракурсах до 1/4, но она обеспечивалась только при пусках ракет с тепловой ГСН по реактивным самолётам. При применении таких ракет по поршневым самолётам, как и при пусках изделий с РЛ ГСН, захват цели производился на удалении всего 3 км.
Несмотря на второстепенный характер данной темы по сравнению с более близким к практической реализации «Штормом», проработки и экспериментальные работы по СНАРС-250 дали убедительные положительные результаты, что позволило Постановлением от 4 декабря 1950 г перейти на стадию ОКР. Обозначение СНАРС-250, по-видимому, означало «самонаводящийся авиационный реактивный снаряд массой 250 кг». Масса ракеты определялась калибром авиабомб, уже освоенным нашей истребительной авиацией. Пара управляемых ракет, подвешенных под крылом МиГ-15, практически соответствовала его предельной нагрузке. Однако ещё до начала развёртывания НИР, в марте 1948 г по результатам предварительного проектирования стало ясно, что данное значение стартовой массы будет превышено. Это, практически, исключало возможность размещения ракет на наиболее распространённых истребителях, тем более, что из-за установки на них бортового радиолокатора (абсолютно необходимого в варианте перехватчика) массу подвесного вооружения необходимо было снизить. Поэтому в качестве носителя приняли самолёт Ту-2, способный нести необходимый груз даже после дооснащения РЛС и пусковыми устройствами для ракет.
Ракета СНАРС-250 получила условное наименование «изделие И-64». В ходе разработки эскизного проекта были проведены испытания летающих моделей («изделий 9»), разработаны модели ракет с жидкостным ракетным двигателем («изделия 14/12») для отработки формы крыла и оперения. Реализация самонаведения наиболее полно отвечала перспективам развития ракет «воздух-воздух». Однако, в отличие от радиокомандных систем, научно-технический задел в данной области практически отсутствовал. В соответствии с ПСМ СССР работы по полуактивной РЛ ГСН были развернуты под руководством А.Б.Слепушкина в головной организации по авиационной радиолокации -НИИ-17 МАП. Тепловую ГСН разрабатывал коллектив С.Н.Николаева в СКБ №2, входящем в ЦКБ-393 министерства вооружения. Эта организация в те же годы добилась определённых успехов в создании тепловой ГСН для самонаводящейся бомбы «Краб». Автопилот создавался под руководством В.Н.Соркина на заводе №118.
Принципиально важным и, как показало дальнейшее развитие ракетной техники, единственно правильным был выбор РДТТ - решение нетривиальное в годы всеобщего увлечения жидкостными двигателями, особенно на баллистических и зенитных ракетах. Твердотопливный двигатель разрабатывался на заводе №81 коллективом И.И. Картукова. Для СНАРС-250 была принята аэродинамическая схема «утка» с «х»-образным расположением треугольных (точнее, ромбовидных) крыльев и «+»-образным размещением трапециевидных рулей, соответствующим ориентации осей системы самонаведения. В общем, СНАРС-250 внешне, в основном, соответствовал более поздней ракете К-8М, отличаясь от неё формой рулей и суживающейся хвостовой частью. Несмотря на то, что заводом №293 были проведены десятки совещаний с каждым из основных смежников, выпуск эскизного проекта задержался на несколько месяцев по сравнению с установленным сроком (сентябрём 1948 г). Даже к концу года не были готовы проектные материалы завода №40 и НИИ-885.
Комплексный технический проект, представленный заводом №293 заказчику в начале 1949 г, был одобрен и рекомендован как основа дальнейших работ. Были проведены продувки моделей ракет в различной компоновке в аэродинамических трубах ЦАГИ (Т-106М и Т-112). В воздухе были испытаны «изделия 12/14», начали изготовление «объектов 20» -ракет с автономным управлением. Завершился выпуск рабочей конструкторской документации. На специальном металлическом макете началась увязка бортового оборудования. Проектные характеристики ракеты соответствовали предъявляемым требованиям. Масса ракеты составила 280 кг (что было ниже верхнего предела) при БЧ массой 40 кг Ракета должна была развивать скорость 500-600 м/с, обеспечивая поражение целей на высотах 5000-15000 м. Первые баллистические пуски «объектов 20» (упрощенных ракет без бортовой аппаратуры) были выполнены в 1950 г
Достигнутые успехи позволили в соответствии с ПСМ СССР от 4 декабря 1950 г перейти на стадию ОКР. Новым правительственным документом предусматривалось, начиная со второго и третьего кварталов 1951 г, провести по 10 пусков ракет с радиолокационными и тепловыми ГСН, а с первого квартала 1952 г - начать заводские испытания трёх партий по 20 изделий со всеми типами ГСН. Максимальную дальность пуска ракет с РЛ ГСН требовалось довести до 5 км, а соответствующие требования к изделиям с тепловыми ГСН остались на прежнем уровне - 5 км по реактивным и 3 км - по поршневым самолётам. Масса ракеты по-прежнему задавалась в пределах 250-300 кг, масса БЧ определялась величиной 30 кг, скорость полёта была увеличена до 500 м/с. В качестве носителей задавались намеченные к разработке двухдвигательные реактивные всепогодные перехватчики Ла-200 и МиГ-320.
В следующем году было изготовлено по 10 ракет с тепловыми и радиолокационными ГСН, но до натурных пусков дело не дошло из-за задержки в наземной отработке ГСН и автопилота. До конца года удалось полностью собрать всего 5 ракет, которые укомплектовали пятью тепловыми ГСН, поступившими на завод №293 30 декабря. Для проведения испытаний переоборудовали два Ту-2. В мае-июле 1952 г выполнили четыре пуска автономных ракет, но только два из них оказались удачными. В августе-октябре, наконец, провели испытания шести ракет с тепловыми ГСН «0-3». Началось всё прекрасно. Первая ракета устойчиво летела в направлении Луны. Но вторая ракета, запущенная также с наведением по тепловому излучению ночного светила, потеряла стабилизацию. Последующие четыре пуска по трассеру, размещённому в гондоле аэростата, также прошли неудачно из-за малого угла захвата ГСН и заклинивания рулей по каналам курса и тангажа.
В сентябре-октябре провели пуски ракет с РЛ ГСН «Удар». Только второй пуск по цели с удаления 4,5 км прошёл удачно. Ракета в начале отклонилась на 5-6° от направления на цель, но затем стала устойчиво наводиться и прошла в 11 м от неё. При заданном заказчиком радиусе срабатывания неконтактного взрывателя (25 м) это был очень неплохой результат. В остальных пусках самопроизвольные заклинивания рулей привели к неудачам. К концу года лётные испытания были прерваны для внесения доработок в ракету. При этом учитывалась явная некомплектность испытывавшихся ракет. Смежники завода №293 даже к концу года не начали отработку радиовзрывателя и штатного бортового источника тока. «Виновником» столь скромных результатов испытаний можно было считать недоработанный автопилот АП-27. Сказался и недостаточный объём автономных испытаний ракеты. Для сравнения, при отработке ракеты В-300 первого отечественного зенитного комплекса «Беркут» (позднее переименованного в С-25) только после 61 автономного пуска изделия начались испытания с наведением в замкнутом контуре с подачей команд от наземной аппаратуры на борт ракеты.
Но были и более глубинные причины. У коллектива М.Р Бисновата на заводе №293 не хватало сил на проведение двух ОКР - по темам «Шторм» и «СНАРС-250». В 1951 г в КБ работали всего 93 инженера. И если конструкторами - «самолётостроителями», «азродинамиками» и «прочнистами» КБ было хоть как-то укомплектовано, то специалисты по системам управлениям, автопилоту, радиолокационной и инфракрасной технике практически отсутствовали. В результате головной разработчик, завод №293, мог отрабатывать только летательный аппарат, а не системы средств комплекса. М.Р Бисноват это прекрасно осознавал и пытался усилить свой коллектив. Однако вместо запрошенных 55 выпускников вузов в 1951 г на завод №293 пришли только 14 человек. Проявился и ещё один фактор - приоритетность работ КБ-1, в руководство которого входил сын члена политбюро Л.П.Берия. Наряду с зенитной системой «Беркут», КБ-1 разрабатывало систему управляемого авиационного вооружения с ракетами «воздух-воздух» Г-300, которая рассматривалась как более перспективная и достойная приложения сил и средств, чем СНАРС-250.
Тем не менее, согласно планам, в мае 1953 г. предусматривалось проведение восьми пусков доработанных ракет СНАРС-250. Но 19 февраля 1953 г по ПСМ СССР КБ М.Р Бисновата было ликвидировано с передачей территории и большинства сотрудников в КБ-1. Не прошло и полугода, как «под ударом» оказалось уже и руководство КБ-1. Встал вопрос о восстановлении КБ М.Р Бисновата и продолжении работ по СНАРС-250. Однако, по оценкам экспертов, на доработку ракеты требовались ещё два-три года. К этому времени технические решения, заложенные в СНАРС-250 в конце 1940-х годов, представлялись уже устаревшими, а её характеристики - недостаточно высокими. Как известно, с начала 1950-х годов для СНАРС-250 предусматривался переход от Ту-2 к «микояновскому» всепогодному перехватчику И-320. Однако разработка этой машины, как и «лавочкинского» Ла-200, была прервана. Более доступным носителем мог стать массовый Ил-28, но у него не хватало скороподъёмности. Да и скорость, и «потолок» «ильюшинской» машины были уже явно маловаты (с учётом перспектив развития средств воздушного нападения).
С конца 1953 г, взамен Г-300, началась разработка авиационной ракетной системы К-15 на базе «лавочкинских» сверхзвукового перехватчика «250» и ракет «275» с характеристиками, намного превышающими показатели СНАРС-250 и его возможных носителей. Поэтому восстановление коллектива М.Р Бисновата рассматривалось нецелесообразным, хотя одновременно руководитель ликвидированного ОКБ-51 В.Н. Челомей добился возобновления работ по своему самолёту-снаряду 10ХН, а затем - и формирования нового конструкторского коллектива для разработки более совершенных крылатых ракет. Однако в 1954 г, по мере разработки для вооружения американской авиации ракет Sparrow и Sidewinder, стало ясно, что вероятный противник не ограничится применением управляемых ракет только на специализированных перехватчиках одного или двух типов.
Требовалось срочное расширение работ по аналогичному оружию для оснащения советских истребителей. Соответствующие задачи были определены ПСМ СССР от 30 декабря 1954 г, предусматривающим разработку систем вооружения с радиоуправляемыми или самонаводящимися ракетами К-6, К-7 и К-8 для истребителей КБ А.И.Микояна, П.О. Сухого и А.С. Яковлева соответственно. Сейчас это может показаться излишним распылением средств, но именно широкий фронт развёрнутых работ обеспечил решение поставленной задачи в приемлемые сроки. КБ С.А. Лавочкина было уже занято работами по К-15, так что к исполнению декабрьского постановления привлекались уже имевшее опыт работ в ракетостроении ОКБ-2 П.Д. Грушина, восстановленный коллектив М.Р Бисновата (во вновь организованном ОКБ-4) и ранее занимавшиеся стрелково-пушечным авиационным вооружением конструкторы завода №134 во главе с И.И. Тороповым.
Конструкция ракеты СНАРС-250 выполнена по аэродинамической схеме "утка" с Х-образным расположением ромбовидных крыльев и "+" -образным расположением трапецевидных рулей. Рулями обеспечивалось управления по курсу и высоте. Компоновка ракеты (начиная с головы) - ГСН, рулевой отсек с агрегатами управления аэродинамическими рулями, боевая часть, двигатель с удлиненным сопловым трактом. В ракете СНАРС-250 предполагалось использование преобразователей тока электропитания разработки ОКБ-140 МАП и аккумуляторов С-8 и С-250 разработки НИАИ МПСС совместно с заводом №223 МПСС. Небоевые варианты ракет оснащались парашютной системой спасения разработки НИЭИ ПДС Минлегпрома. Система управления и наведение - предполагалось использование двух типов ГСН - теплово и полуактивной радиолокационной. Обе ГСН не имели привода координатора ("не следили"). Также прорабатывался вариант с телевизионной ГСН, позволявшей использовать снаряд для атаки целей как в задней, так и в передней полусферах.
Разработка полуактивной радиолокационной ГСН "Удар" велась НИИ-17 МАП СССР под руководством главного конструктора А.Б.Слепушкина. Здесь же разрабатывался радиолокационный облучатель подсвета полуактивной РГС для установки на самолет-носитель. Тепловая ГСН "0-3" / И-96 разрабатывалась под руководством С.Н.Николаева в СКВ-2, входящем в ЦКБ-393 при заводе №393 Министерства вооружений СССР. Автопилот АП-27 разрабатывался в КБ завода №118 под руководством В.Н.Соркина. Для визуального контроля полета ракеты на ракете устанавливался трассер разработки и производства ГСКБ-47 МСХМ. Телеметрическое оборудование производил завод №224 МАП. Двигатель - пороховой РДТТ ПРД-1200-9 тягой 1220 кг разработки КБ завода №81, главный конструктор - И.И.Картуков. Двигатель был выполнен в виде отдельной конструкции устанавливающейся в корпус ракеты. Для снижения влияния выгорания топлива на центровку двигатель размещен ближе к центру масс, а сопло двигателя выполнено в виде длинной трубы, доходящей до хвостовой части корпуса ракеты. Время работы двигателя - 9 с. Типы БЧ - осколочно-фугасная БЧ разрабатывалась НИИ-6 МСХМ. Подрыв БЧ должен был производиться, согласно расчетам, на дальности 25-30 или 50 метров от цели, в зависимости от типа ГСН - РЛ или ИК, соответственно.
Технические характеристики
Носители Ла-200, И-320
Ракеты: индекс (вес(кг.) "изделие 14" (250-300)
Размеры: длина x.диаметр х размах крыла/стабилизатора (мм.) 4200х320х1527/н.д
Тип БЧ (вес(кг.) ОФ (30)
Система наведения(тип ГСН): ИК ГСН "0-3" или РГСН "Удар".
Дальность /высота стрельбы (м.) 3000.(с РГСН), 5000(ИК ГСН) / до 15000
Скорость ракеты (м/сек.) 500
Скорость цели (м/сек.) 150-300
